— Неждан и сына воеводы помогал пленить, — решив заслуженно похвалить товарища сказал Ярослав. — Неждан — парень тихий, но когда Первак нашего друга мечом рубанул, он словно с привязи сорвался. Парень достойный, а за друзей возьмет, да и порвет на британский флаг.

— На что порвёт? — не понял воевода. — На какой-такой флаг, да еще британский?

— Да тряпки такие, которые у нас на жердь вешают, чтобы ворон пугать, — нашёлся Ярослав. — Тряпки на ветру колышутся, птицы таких боятся — думают, что живые.

Клёст, слушая парня, кивал, а потом решительно стукнул ладонью о стол:

— Ладно убедил ты меня, на службу к себе возьму. Расклады наши знаешь?

— Кое-что слышал, но я не уверен насколько это близко к истине, — осторожно ответил Ярослав.

— А вот к истине, парень, что близко, а что далеко — нынче никто не знает. — усмехнулся воевода. — Но кое-что я скажу, чтобы ты прямо сейчас знал, и понимал. Да и не тайна эта, коли ты нынче дружинник. Война у нас намечается. Причём не с дальними соседями, которые Бранское княжество завоевывать приходили, а с близкими соседями. С такими же воеводами, как и я. Понимаешь, почему война будет?

На такие вопросы Ярослав знал ответы еще в школе. Зачем нужны централизованные государства? И он смело ответил:

— Вероятно, потому что Бранское княжество должно одним целым стать, чтобы один хозяин был, чтобы раздробленные дружины воевод в большую дружину могли объединиться, если враг нападет. Да и простому народу так, наверное, жить легче, если над ним только один правитель, а не восемь.

— Вот-вот, правильно ты мыслишь, — одобрительно кивнул воевода. — Восемь нас, правителей, а решить — кто главнее, никто не может.

— Главным, как я понимаю, станет тот, кто Бранск займет, да князем себя объявит? — произнёс Соколов, вспоминая, как в Древней Руси удельные князья стремились занять столицу. Столица — это не просто город, а символ власти.

Воевода, посмотрев на собеседника, кивнул и сказал:

— Так никто не решается силой взять или как иначе — хитростью, например, Бранск занять. Нас восемь, и стоит кому-то выскочить, как остальные начнут его обратно тянуть. А войны никому не хочется. И как сделать так, чтобы и власть получить, и войны избежать? Восемь воевод — дружины маленькие, начнем биться, ратников не останется. А кто тогда воевать пойдет, если враги нападут?

— А ты, воевода, как мне кажется, решил со всеми договориться? — спросил Ярослав.

Брови у воеводы пошли вверх. А чему это он удивляется? Тому, что Ярослав открыл его планы? Так это вполне очевидно.

— А вот это уж как получится, — уклончиво ответил Клест.

Соколов усмехнулся:

— Я думаю, Замайло оценит, как вы с его сыном обошлись. Хороший довод на переговорах,

— Какой довод? — спросил Клёст, делая вид, что не понял.

— Когда сын воеводы в гостях, то отец на любые договорённости пойдёт, — пояснил свою мысль Ярослав.

— Сам понял, или подсказал кто? — удивился воевода, а потом сам себе и ответил. — подсказать тебе никто не мог, я же при тебе Перваку сказал, что он мой гость, а к его отцу гонец поскакал.

Соколов опять удивился, что Клест озадачен тем, что его план оказался раскрыт. Воевода его за дурачка принимает? Или здесь такие простодушные люди живут? Но Ярослав постарался ответить:

— Так что здесь непонятного-то? Ничего сложного в этом нет. Там, откуда я родом, детей важных персон иной раз и приглашают в гости, чтобы родители согласились на какие-то условия. Так что, вещи вполне очевидные.

Клест какое-то время помолчал. Оглянувшись на стряпуху — не слушает ли та, спросил:

— И что еще для тебя очевидно?

Пришелец из двадцать первого века призадумался. Были у него мысли о том, что Клёст решит догадливого Соколова повесить на ближайшем суку. Однако отбросил сомнения. Он в людях немного разбирался, и Клёст был совсем не коварен. Прямолинеен, честен, авантюрен, но не подлец. Соколов решил, что пока не будет скрывать свои мысли и смело ответил:

— То, что вместо восьми отдельных правителей должен быть один. В княжестве должен быть единый правитель. И ты считаешь, что этим правителем должен быть ты. — Ярослав усмехнулся. Решил не упоминать, что точно так же думают и другие воеводы. — А еще я понимаю, что вам воевать между собой не точн оне стоит. Власть властью, но ослаблять Бранск междоусобицей тоже не дело. Соответственно, лучший способ объединить воеводства в княжество не силой, а во имя общих интересов.

Воевода помалкивал, цепким взглядом посматривая на своего нового дружинника, однако не удержавшись спросил:

— Каких это общих интересов?

Ярослав нмного помолчав, продолжил:

— Лучший способ объединиться — это сражаться против общего врага. Если враг придет, то нужно, чтобы все воеводства сражались вместе, плечом к плечу. Ведь если противник придёт, вы объединитесь?

— Объединимся, — кивнул воевода, а Соколов радостно подхватил:

— А чтобы сражаться, вам — то есть, нам, нужен один вождь, то есть — ты.

Осталось только понять, как сделать так, чтобы этим вождём был именно Клёст, а не кто-то другой.

Похоже, Клёст уже позабыл, что он разговаривает не со своим помощником, и не с каким-то советником, а с рядовым дружинником, еще недавно считавшимся простым мужиком, да еще и пришельцем неизвестно откуда.

А Ярослав, разговаривая с воеводой думал о том, что именно такого диалога он и ждал. Чтобы уйти на свою историческую родину, в свою реальность, нужно не сидеть на месте, а карабкаться выше и выше. Быстрого взлёта по карьерной лестнице он не ожидал, но внимание на себя обратить, похоже, смог. Уже неплохо, потому что нужно ведь с чего-то начинать. Всё же Ярослав не из тех кто привык сидеть сложа руки и ждать у моря погоды. Хотел бы покоя — остался бы пахарем. Ну или в лесу бы осел. Сидел бы, надоедал лешему, в белок шишками бросался, медведя бы из берлоги выгонял.

— Ладно, Ярик, — решил-таки закончить разговор воевода, вставая из-за стола. — Вижу, что голова у тебя на плечах есть, но тебе еще многое постигать нужно. По крайней мере воинскую науку, так точно. Но о воеводских да княжеских делах, мы с тобой еще поговорим. Не буду отнекиваться, ты меня заинтересовал. Мне еще о многом подумать нужно, с верными людьми обсудить. А тебе и друзьям твоим ратную работу постичь следует. Слышал, что кулачками ты мастер биться, а вот как со щитом да с мечом управишься — про то трудно сказать. Завтра выйдете учиться с Алатырем. Он, хотя и об одну руку, но лучший наш ратник. Он и меня когда-то сражаться учил. Правда, я рано начал учиться, но Алатырь — он из медведя-то ратника сделает, а уж из такого парня, как ты — тем более.

Глава 19

Тяжело в учении

После разговора с воеводой как-то так вышло, что Ярослав окончательно и вполне спокойно для себя принял — он в новом мире. И теперь ему предстоит обживаться в нём, пока не найдёт способ вернуться. А пока, он, похоже, даже нашёл своё место здесь. Точнее, занял первую ступеньку на пути к своему месту. Сколько еще ступеней придется преодолеть, пока сказать сложно, но простым воином Ярослав оставаться точно не собирался.

В прошлой жизни многое произошло, прежде чем он решил для себя завязать с тренировками по боксу. В его городе, всё меньше становилось уличных банд, всё реже парни его возраста решали конфликты в драках. А если кто-то и решал, то заканчивалось это не тем, что победителя считали правым, а заявлением в полицию. И если ты оказался победителем, да ещё и имел какие-то спортивные заслуги, это было плачевно, и победителя вполне могли посадить в тюрьму. Поэтому-то Ярослав и сменил вектор своего взросления.

А когда Соколов поступил в институт и стал чаще видеть обычных ребят, которые шли по жизни, опираясь на свой ум, а не на кулаки, он всё реже вспоминал своих деревенских друзей и ту жизнь, которая его раньше радовала. Тогда он понял одну истину, которую ему когда-то повторял дед, но тогда это в памяти не откладывалось. А вот когда он сам увидел новую жизнь, всё и стало на свои места. Истина была проста: «Со своим уставом в чужой монастырь не ходят». Если уж ты попал на новое место, старайся жить так, как здесь принято. По крайней мере, пока ты не дорос до того уровня, чтобы создавать свои правила. В ином случае, это будет лишь дурным тоном и воспринято как глупость.