— Не вопрос, — усмехнулся гвардеец, и к моему глубочайшему удивлению нажал большую красную кнопку, расположенную на стене рядом со столом, — Вашему номеру положен личный консьерж, а он отлично говорит на французском, — объяснил он мне свои действия.

— Тогда тебе и карты в руки. Мне нужно, чтобы завтра вечером эта история появилась в вечерних газетах. На первой полосе. Можешь пообещать редакторам разумное вознаграждение, чтобы им быстрей думалось.

Так как папаша у Озерова довольно известный издатель, то красоту подачи мой начальник охраны ухватил сразу.

— Мне давать интервью от своего имени?

— А почему бы и нет. Как-никак ты лично участвовал в полицейском рейде, — кивнул я, чуть подумав, — И не жалей красок.

— Можете не сомневаться. Распишу так, что французы вовек не отмоются, — хохотнул Озеров, выходя из моего номера и забирая с собой примчавшегося консьержа.

— Вот и отлично! — потёр я руки, оставшись один, — А я сегодня вечерком ещё новостей подброшу. Расскажу президенту и местным парламентариям о роли французов в организованном ими нашествии меланезийцев, — обозначил я вслух свои мысли, начиная собираться на встречу с местными политиками.

Полагаю, им будет крайне интересно увидеть сделанные нами фотографии, а потом я и фильм покажу, но попозже, дней через пять, когда он будет проявлен и, хотя бы наспех смонтирован.

Выходя из номера в радужном настроении, я даже не предполагал тогда, что судьбой спасённых детишек предстоит заниматься опять же мне.

Кто же знал, что на Филиппинах нет ни одного детского приюта…

Глава 16

Про историю создания бренди под не очень скромным названием Emperador нам с Озеровым рассказал местный адмирал флота.

Флот на Филиппинах так себе, смешной, но адмирал у них всё-таки имеется. К слову сказать, очень нарядный и украшенный десятками забавных висюлек.

Вот он-то нас и поймал на выходе из Парламента, предложив побеседовать под парочку-другую стаканчиков бренди…

При адмирале был офицер, уверенно владеющий японским и французским, так что, когда мы заняли отдельный кабинет в ближайшем ресторане, то общение удалось наладить довольно легко.

Производство пива, вин и крепких напитков на Филиппинах развивалось при непосредственном участии Испании, и во многом, по их рецептурам. Бренди Emperador оказался местным ответом на испанское бренди Fundador. Как нам гордо заметил адмирал, по своему качеству и вкусу местный бренди ничем не отличается от своего испанского прародителя, но при этом обходится в два раза дешевле.

Вся изюминка создания местного бренди в том, что это производство бренди возродил и возглавил дед нынешнего адмирала, сам прошедший горнила флотской службы.

Когда был озвучен этот момент я чуть было не заржал в голос.

Я и раньше подозревал, что флотские офицеры и производители коньяка — это одного поля ягоды, так сказать — великий симбиоз, без которого ни одна из сторон не сможет полноценно существовать, а тут такое яркое тому подтверждение… Прямо два в одном.

— Адмирал, бренди очень неплох, я бы даже сказал, великолепен. Особенно его цена. Редко, когда за столь качественный продукт просят так мало, — полил я елей на чувства моряка.

— Вполне, — коротко подтвердил мою оценку на русском Озеров, которому в вопросе оценки алкогольных напитков я доверяю больше, чем себе.

Тут всё очень просто — я не такой уж знаток и ценитель тех же коньяков и бренди.

К примеру, коньяк семилетней и десятилетней выдержки может и смогу отличить, но лишь в том случае, если будут условия для сравнения. А вот так, чтобы выпить что-то одно и сделать заключение — уже вряд ли, по крайней мере, не так уверенно.

Свои слабости я знаю — ну, не наградил меня Бог музыкальным слухом и тонкими рецепторами вкуса. Да и ладно. Ибо нет в мире совершенства. Если что, я и в таинствах чая не особо сведущ. Даже мой любимый кофе меня вполне устраивает любыми своими сортами, которые без ярко выраженной кислинки и покрепче.

Дашку это бесит, да и Алёнка свой носик морщит порой, но что поделать, если я — вот такой неправильный князь.

Некому было мне вовремя все эти тонкости преподать. Оттого я ем и пью, что попало, а мраморной говядине предпочитаю пельмени, хотя и говядину ем только так.

Короче, наметилось у нас с адмиралом одно общее дельце. У его деда, за последние тридцать-сорок лет, скопились изрядные излишки производимого им бренди.

Порядка двадцати с лишним тысяч бочек, каждая из которых объёмом в гектолитр.

Незнакомую мне величину жидкости адмирал объяснил, как двадцать два галлона, но Озеров развеял эту загадочную арифметику, попросту сказав мне, что гектолитр — это всего лишь сто литров.

Если разобраться — что такое сто литров бренди?

Десяток флотских офицеров такой объём легко за неделю усидят, не особо пьянствуя, если не раньше. Так что — надо брать.

Тем более, как по мне, местное бренди ничем не хуже австралийских коньяков, а цена почти вдвое дешевле. Опять же сроки выдержки впечатляют. Пожалуй, велю тысчонку бочонков, из самых древних, ко мне в подвалы закатить. Хотя бы, в качестве экзотики.

Если что, у них тут ещё джин очень недорог, а ром и вовсе стоит дешевле пива. И это тоже интересные позиции.

Но торговаться за товар мне, как князю — такое невместно. Буду вызывать сюда кого-то из купцов. Скорее всего — Чурина.

Сейчас-то мы обычное десятилетнее бренди пьём, так как другого в ресторане не нашлось, и должен заметить, весьма приличное.

Адмирал полностью раскрылся лишь ближе к окончанию нашей совместной дегустации четвёртой бутылки бренди. Слабоват местный народ на выпивку, оказывается. Мы с Озеровым, нормально закусывая, запросто ещё бы пару бутылок на двоих оприходовали, прежде, чем я бы начал чистить себя магией.

Оказывается, этот моряк очень хотел бы посетить "Рюдзин", а заодно и договориться со мной о покупке Филиппинами пары-тройки японских эсминцев, пусть и не очень новых.

Перед нашим расставанием экскурсию на "Рюдзин" я ему пообещал, а насчёт эсминцев предложил поговорить чуть позже.

Всё очень похоже на то, что всего лишь один французский эсминец, болтающийся на дальнем рейде, мог серьёзно влиять на политику всей этой страны, раз у них вдруг деньги на флот нашлись.

Как бы то ни было, а десантную операцию меланезийцев на южные острова Филиппин мы прервали.

Уже через день морское движение там перекрыли "Акатсуки" и "Кагеро".

Им в помощь с Окинавы прибыл дирижабль с мощной рацией, а затем и наш микроавианосец подтянулся, сопровождаемый ещё парой эсминцев.

Заодно, мы и зону высадки с севера обрезали. Чисто, на всякий случай. Продублировали усилия местных армейцев с моря.

Впрочем, у гвинейцев и так недоставало плавсредств, чтобы что-то серьёзное, вроде десанта изобразить.

Видимо, французы предполагали, что те буксиры, которые таскали целые караваны пирог, потом переместятся, и повторят свои действия уже на севере.

Но вот нет. От буксиров и пирог нынче почти ничего не осталось, а всю логистическую цепочку, по которой перебрасывался десант с Новой Гвинеи, мы теперь контролируем.

Ради ускорения процесса драпа, наши самолёты иногда сбрасывают на промежуточные острова высадки по четыре небольшие авиабомбы, после чего энтузиазм папуасов взлетает до небес, и они готовы руками грести, лишь бы их наскоро связанные тростниковые плоты плыли обратно, в сторону Новой Гвинеи.

Типовой "морской" контейнер.

Да, из тех самых, которые тысячами возили наши предки на огромных судах-контейнеровозах и поездах.

До них, как и до железнодорожных платформ под их перевозку, пока никто из стран не сподобился.

Это же отдельное, крайне металлоёмкое производство.